И вот я всю жизнь хожу, и рассказываю…

Это было в 1991 году. Я впервые посетил своих тётю с дядей, поселившихся тогда в Иерусалиме. Как все мы, в первые года, жили они не просто. Временное жильё в дешёвом районе, странный и случаянный выбор мебели, нет языка, временные, дешёвые подработки, вобщем, ясно….И тут, тётя говорит —
— Ты знаешь, мы познакомились с одним израильтянином, который нам всё время пытается что-то рассказать, а мы не понимаем. Я его, сейчас, приглашу, а ты нам переведёшь, а то, неудобно…

Израильтянин оказался крепеньким, живым старичком, владеющим ивритом, примерно, на том же уровне, как и я тогда, вот только акцент у него был не русский, а персидский, и в стране он был не год, а двадцать лет.
Ты знаешь, — сказал он,- я хочу рассказать тебе свою краткую историю, потому что, подробный рассказ, обычно, занимает около 4-х часов.
Он, действительно, уложился в полчаса, я же, надеюсь уложиться в полстранички, потому, что сама история – здесь не главное.
Он был потомственным представителем богатой семьи тегеранских евреев. До 1979 года, Иран, а особенно Тегеран, был вполне приятным городом, для жизни и бизнеса. Либерализм, спокойная, безконфликтная атмосфера, удобные экономические условия. Древнейшая еврейская община в Иране процветала и богатела, со времён Персии средних веков, без помех и преследований и, даже погромные традиции, пришедшие с 20-м веком, центральную общину серьёзно не затронули.
Однако, после мрака исламской революции и маргинальной власти сторонников аятулл, еврейской элите Тегерана стало ясно, что восточная сказка приблежается к скверному концу. Начались национализации, отборы капиталла, неорганизованные поборы властей, ограничения внешней торговли. К чести иранских традиций, режим аятулл, находясь в состоянии разгорающегося конфликта с еврейским государством, не позволил себе никаких целенаправленных мер или репрессий, в отношении еврейской общины, однако, практика отьёма крупных капиталлов продолжала развиваться, и наш герой, в числе многих, решил, что пора сваливать.
Нашлась в Тегеране адвокатская контора, которая предлагала «перевод денег в Израиль за скромный процент». (Как это нам знакомо ?) Дальнейшее, думаю, ясно. Наш герой оказался в Иерусалиме без гроша денег.
— Я так страдал,- рассказывал наш гость – Интерпол нашёл мошенника в США, но, к тому времени, онв результате неудачных спекуляций, уже сам был нищ. А всего, он украл у различных клиентов а, потом, потерял, около 80 млн долларов.
И вот, наш герой вынужден был пойти на тяжёлые работы. Сначала, он работал служащим в министерстве промышленности, потом, в обливался тяжким потом в стуле, в министерстве социального обеспечения, а может, ещё в каком-то министерстве. И вот, измучанный 20 летним тяжким трудом, он решил донести до людей своё горе.
— И вот я хожу, — печально сказал он, — и рассказываю всем мою историю, но меня, почему-то, никто не понимает. Даже те, кто знают иврит..
Мне было легко обьяснить нашему гостю, почему его не понимают. Я не стал его спрашивать, не приходилось ли ему, например, мыть школы, что в тот момент делал мой дядя, или стоять 9 часов у конвеера швейной фабрики, чем занималась тогда (и последющие 5-6 лет, пока не выбилась в начальницы) моя тётя. Но я не стал этого обьяснять, подумав, что, наверное, всё же есть разница между потерей статуса какого-нибудь старшего инженера в КБ, и потомственного бизнесмена- миллионера, чьи потомки занимались бизнесом и владели капиталами последние 6-7 веков.
Что же искал этот человек? Что было ему важно услышать, в ответ на свою историю? Честное слово, если бы я знал, я сказал бы ему это тогда, только для того, чтоб ушёл, наконец, удовлетворённый. Но я не знал, и сейчас не знаю…